Фото Артёма Келарева
Оператор фильма «Сказки о маме» Даниил Сальхов получил приз в номинации «Лучший оператор-документалист». Картина режиссёра Софьи Горленко посвящена Русскому Северу, преданиям и сказкам, утекающим в небытиё подобно затонувшей Атлантиде. Действие происходит в Кенозерье в Архангельской области — в краю озёр, лесов и оживших сказок. Герой картины — абсолютно реальный человек — Василий Попов — рыбак и философ. Картина снята при поддержке Кенозерского национального парка.
Фото из архива съемочной группы
Предлагаем нашим читателям ближе познакомиться с главным героем фильма. Интервью с Василием Поповым в ноябре записала Ирина Журавлёва, корреспондент газеты «Правда Севера», во время визита в Парк с мобильной бригадой врачей из Архангельской областной клинической больницы.
Гости фестиваля Arctic open увидят фильм «Сказки о маме»
Увидят фантастические красоты Кенозерья — осенний лес, переливающийся оранжевым, багровым и алым, небо, упавшее в озеро, и озеро, плывущее в небе. Лодки, коней, калину красную, клюкву, русалок, дым костра, грибные поляны. Деревянные церкви и заброшенные избы. Тёмную-тёмную ночь и сверкающее звёздное небо.
Создатели фильма — Софья Горленко и Глеб Кузнецов — говорят, что это документальная сказка. Главный герой — житель Лёкшмозера Василий Александрович Попов — что жанр непонятный, но увлекательный.
Василий Попов. Фото из архива съемочной группы
По городам и весям
За кадром: «У нас к лешему не посылают никогда — уведёт. Ну а если уж увёл, надо рубашку на левую сторону вывернуть, сапоги левый с правым переменить и тогда выведет».
— Я родился здесь, в Лёкшмозере в 1952 году, окончил восемь классов, поскольку только восемь и было. Уехал в Архангельск, отучился в техникуме связи. Пошёл в армию, а потом меня носило по разным городам и весям. В Мурманске работал, в Мончегорске, в Костроме, в Питере окончил Бонч-Бруевича, так в связистах в Подмосковье дожил до пенсии. А поскольку пятнадцать лет отработал в Заполярье, на пенсию меня отправили в пятьдесят пять. Сын и дочь живут в Костроме, а меня со страшной силой потянуло в родную деревню! Получил земельный участок, сестра помогла оформить документы и начал я строить себе домишко. Половина дела уже сделана.
В артисты вышел
За кадром: «Давай сети то выбирай, не болтай. Да как не болтать то? Святое дело поболтать, когда выбираешь»!
— Я немножко балуюсь видеосъёмкой, сделал несколько домашних документальных видео. Поэтому процесс мне интересен — посмотреть настоящую камеру, как это всё работает. В общем то, я там положительный герой. Но в страшном сне не привиделось бы даже, что в кино попаду. Я всю жизнь был — как у Пушкина: «лицом чист, бороду бреет». А сестра моя в фольклорном коллективе «Любо-дорого», и надо было играть сценку, снимали свадебный обряд. Сначала я отпустил щетину, потом стала расти борода, думаю, надо посмотреть, что из этого выйдет. Потом эта борода попала в интернет, и я стал...ну, заложником образа. Как у нас в деревне говорят — в артисты вышел. Приехали режиссёр и сценарист фильма, мы встретились, всё, говорят, будем снимать! А родные... не сказать, чтобы с восторгом или осуждением. Спокойно. Мы устраивали домашний просмотр. Сказали: «Ты там хороший».
О старой жизни
За кадром: «К мужику каждую ночь в избу повадился змей ходить и в икону краденые деньги складывать. Мужик был ловкой, дверь в избу оставлял открытой, а в эту комнату никого не пускал. А однажды гости ночью в эту комнату зашли, змей испугался, шибанул их крыльями — и с иконой в окно. Мужики гнались за ним до лесу, и даже до озера. Змей стал нести икону, да в озеро и выронил. Так, сказывают, она и плавает».
— Там сюжет такой. Я начинаю идти от тех мест, где родился, вернее, где родина моей мамы — хутор в пяти километрах отсюда — Наглимозеро. И путешествую по Кенозерскому национальному парку, иду пешком, плыву на лодках, по болоту, по лесу и прихожу в Вершинино. Там есть дом старинный, я к нему и стремлюсь и по дороге собираю сказки о старой жизни. В пути встречаюсь с людьми, одна бабушка мне говорит, что «очень то долго жить тоже плохо, надо в меру жить». У второй есть кот-баюн, и она спрашивает: «Рассказать вам сказку про бабку-пучеглазку?» В лесу лешие, русалки, всякая нечистая сила, но до поры до времени я её не вижу. Ведёт меня плавающая икона, но я иду за ней, сам того не осознавая. Потом понимаю, что сказки в нашей жизни забыты, запираю ящик, бросаю ключ в воду. Сказок больше нет. Вот такой финал, печальный. Но с другой стороны, я в конце фильма плыву на лодке в звёздное небо. И я в это вкладываю такой смысл, что всё таки должна быть надежда на лучшую жизнь.
Здесь, а не в мегаполисах
За кадром: «Старый мир рос из земли, дома были деревянные, церкви были деревянные, посуда была из дерева. Колодцы, плуги, бороны, дороги, кресты на могилах. Идёшь по лесу и не догадываешься, что здесь были пашни, пожни, деревни, погосты. Была жизнь. В этом есть свой закон. Лес дал жизнь старому миру и лес же забрал его себе».
— Я думаю, что новая жизнь зародится здесь, а не в мегаполисах. Надеюсь, и новая сельская культура возродится. На это есть предпосылки, с развитием техники и технологий. У нас сейчас в деревне можно сделать все бытовые удобства. У меня вот две ванны, горячая вода есть, холодная, канализация. Пока отопление печное, но я над этим вопросом ещё думаю. Интернет тоже, конечно, есть. Общение есть. Если надо встретиться с кем то, взял да поехал — транспорт тоже развивается. Если помечтать, а это я люблю: сел на автомобиль с автопилотом, он отвезёт тебя в районный центр, сел на скоростную дорогу, вот ты и в Архангельске. Надо тебе в Москву, через час ты уже и там можешь быть. Нет никакой необходимости жить в мегаполисе.
Меня часто спрашивают: «Почему тебе в городе не нравится, там же так хорошо?» Я начинаю в шутку отвечать: «Да хорошо, сижу-дрожу: сверху меня затопят, снизу меня могут газом взорвать, за одной стенкой дети плачут, за другой семейная ссора. Утром сплю, во дворе начинают прогревать машины, хлопать дверцами. Вечером пьяная компания... И вы говорите, это нормальная жизнь?»
Осталось две проблемы — образование и работа. В нашей деревне, конечно, хорошо — есть Парк, а вообще, с работой сложно, если сам не предприниматель. Фермеры могут работать. И другие направления надо развивать. Мелкие предприятия, консервный завод, сырный завод. Сейчас же есть автоматизированные заводы, почему их не разместить в сельской местности? Прекрасно можно сделать, тем более сырьё рядом.
И глубокие смыслы
За кадром: «И была тёмная-тёмная ночь. И тогда Бог заплакал над человеком и зажёг над ним звёзды».
— Фильм показывали уже в Москве — в конце мая была премьера. И потом он шёл в некоторых кинотеатрах по России. Но далеко не все прокатчики его берут. Для зарубежных фестивалей это слишком хорошо — негатива нет, а нашим не подходит, потому что ура-патриотизм отсутствует. А вот на Arctic Open мы попали в номинацию «Твои люди, Север». Как сестра пошутила, так как я — представитель местной фауны.
В основном весь сюжет придумали Глеб с Софьей, но корректировки были, конечно. Где то я сидел на кладбище, часа по три несколько раз — просто записывали на диктофон. Ещё был монолог в формате «Кенозерской были». Так что я внёс свой маленький вклад.
А отзывы были разные. Некоторые ждали проблемы, а получили сказку. И виды понравились людям, и природа, и глубокие смыслы они увидели в фильме.